Кайрат Мажибаев: Финансовому сектору нужна перезагрузка

Кайрат Мажибаев является членом президиума Национальной палаты предпринимателей (НПП), руководит Комитетом торговли и входит в Комитет финансового сектора этой организации. Forbes.kz попросил г-на Мажибаева рассказать, как он оценивает работу НПП, а также ответить на ряд других вопросов.

«НПП – гарант сохранения рыночного уклада»

F: Кайрат, что вы думаете по поводу НПП, куда обязали войти всех предпринимателей Казахстана?

– Там много новых для меня и разных лиц, причем, на удивление, профессиональных. Я по-хорошему удивился старту НПП, отмечаю, что Палата является зачинателем многих инициатив. Результаты этого мы видим уже сейчас. После девальвации правительство сделало выводы, которые были сформированы в активном диалоге с НПП. Палата подняла вопрос о том, что необходимо иметь среднесрочную и долгосрочную политику обменного курса. О том, что если государство получает дополнительные доходы в связи с девальвацией, то они должны быть направлены на поддержку тех, кто пострадал от ослабления тенге, и тем, кто задействован в программах развития наподобие ПФИИР, чтобы они не затормозились.

Каждый из комитетов НПП проводит работу по реформированию, по консолидации позиций, затем передает свои наработки в правление. Сейчас каждое министерство, каждая нацкомпания находится в прямом диалоге с НПП. Например, по роли нацхолдинга «Байтерек» в финансировании ПФИИР-2 непосредственное участие принимала Палата – какие деньги и куда пойдут, какая концепция может быть оптимальной. Пока направления правильные. Поэтому, когда пришел счет от Палаты (члены НПП делают обязательные взносы. – F), я дал поручение сразу его оплатить - и не потому, что я член президиума, а потому, что вижу реальную работу.

F: Какую, так скажем, сверхзадачу Палаты предпринимателей вы видите?

– Рыночному укладу человечество не придумало альтернативу. Чрезмерное же присутствие государства в экономике представляет собой угрозу рыночной экономике. Именно предприниматели являются остовом, базовым элементом сохранения рыночного уклада общества, его стабильности и развития. Поэтому создание НПП – это, прежде всего, ответственность за то, чтобы именно вокруг отечественного частного капитала шло дальнейшее экономическое развитие Казахстана.

«Принятие решений по обменному курсу должно перейти из госсекретов в транспарентную сферу»

F: Как вы относитесь к идее дедолларизации?

– В финансовом секторе очень много нужно делать «де» – дедолларизировать, деполитизировать…  Когда казахстанские компании и граждане получают доходы в тенге, неправильно спокойно смотреть, как в течение 20 лет выдают долларовые кредиты, по своей сути «тупиковые». Когда говорят, что банки будут ограничены в своих правах в предоставлении валютных займов для заемщиков, которые не имеют валютных доходов, – это только вершина айсберга: нужно доходить до основания, перезагружать финансовую систему.

F: Как ваша компания перенесла последнюю девальвацию?

– Мы научены горьким опытом: хорошо помним девальвацию в 1998 и 2009, хотя 5 лет назад мы уже гораздо легче перенесли ослабление тенге. А сейчас у нас доля валютных обязательств минимальная. Для инвестиционных компаний это время покупать. Единственное, мне кажется, что принятие решений по управлению обменным курсом должно перейти из разряда государственных секретов в транспарентную сферу. Иначе ощущение жесткой информационной и экономической дискриминации усилится до предела.

В бизнес-среде очень негативно оценивают последнюю девальвацию. Так как бизнес многих предпринимателей основан на потребительском спросе, мы заинтересованы в том, чтобы страна развивалась, чтобы индекс потребительской уверенности был поступательно развивающимся, чтобы как можно меньше было отложенных покупок. Любое ухудшение экономического самочувствия потребителей мы воспринимаем негативно, потому что бизнес ориентирован на них, это наша целевая аудитория. Мы по определению очень социально ориентированы.

F: Как выделенный 1 трлн тенге повлияет на нашу экономику?

– Это логичный разумный шаг, потому что любое оживление потребительской активности в рамках контролируемой инфляции – это хорошо. Но желательно, чтобы решения по макроэкономике принимались пакетно, комплексно, а не как реакция на уже произошедшие последствия. Если уж назрела необходимость проводить девальвацию, то очевидно, что именно должно быть в пакете с этим решением: какие и кому будут выделены деньги, их целевое назначение, другие системные инициативы и т.д. К слову, я ожидал, что будет заключен меморандум между правительством и компаниями-монополистами о неповышении ими своих цен на определенный период. Но этого почему-то до сих пор не сделано. Хотя постдевальвационная инфляционная волна может стать для бизнеса не менее болезненной, чем сама одномоментная девальвация.

«Страна обслуживает беспрецедентно высокий уровень неработающих кредитов»

F: Как после произошедших с вашей компанией событий (процесс RESMI vs ККБ) вы оцениваете деятельность банков (справку о судебной тяжбе см. в конце текста)?

– Банкам необходимо отличать заемщиков-временщиков от клиентов, которые не просто экономически состоятельны, но у которых есть состоявшиеся ценности, корпоративные платформа и долгосрочная стратегия. Рассматривать их, неаффилированных и крепких, как союзников в своей стратегии. Казахстанские большие банки, оказавшись в тяжелой ситуации сами, не нашли ничего лучшего, как катком проехаться по своим клиентам. Смешали в кучу первых и вторых. На собственном опыте и на опыте других компаний (а к нам обращалось неимоверное количество предприятий, начиная от «микробизнеса» и заканчивая секторообразующими) я убедился, насколько банки могут быть неразборчивы в своих методах. Кризис также обнажил важную трансформацию банков за последние 12-15 лет, которую они сами предпочли бы скрыть.

F: Каким образом трансформировались банки?

– Они изменились в худшую сторону. Дело в том, что за это время банки стали определенного рода инструментами обслуживания интересов казахстанской элиты. С конца 90-х банки стали рассматриваться их акционерами не как ключевой бизнес, главное дело их жизни, а как контролируемый источник финансирования собственных проектов. Привлечение гигантских займов из-за рубежа, сбережений (депозитов) населения, гарантированных государством, и огромных средств нацкомпаний дало не просто капитализацию банкам. Это дало их владельцам и управляющим фактически неограниченные инвестиционные возможности. По факту вся страна вот уже шесть лет обслуживает беспрецедентно высокий уровень неработающих кредитов в казахстанских банках, не имеющий аналогов в мире. Это неминуемо ввело банки в сферу политических решений. Финансовый сектор, вместо того чтобы быть проводником стабильности и устойчивого развития, как, например, Нацфонд, стал постоянным источником волатильности в обществе. Это очень опасно. По моему мнению, необходима серьезная перезагрузка финансового сектора.

«Можно говорить об определенном застое в финсекторе»

F: Каким образом его следует перезагружать?

– Изменения невозможны без перезагрузки человеческого капитала. Если одни и те же люди задают тон в финсекторе в течение 15-20 лет, можно говорить об определенном застое. Мы, например, столкнулись с серьезным вызовом в Казкоме. Вопрос даже не в том, кто прав, а кто не прав. Вопрос в том, что там даже не предусмотрены системные решения для такого рода вопросов.

Не я один наблюдаю ситуацию, когда молодые, амбициозные, с хорошим потенциалом менеджеры 27-30 лет через небольшой промежуток времени превращаются в управляющих, активно пользующихся застойной ситуацией. Много говорится том, что молодые предпочитают работать на государство, например, в госкомпаниях или на таможне. Наверное, имеет смысл при этом создавать условия, при которых молодым талантам будет интересно с профессиональной и материальной точек зрения развиваться в частном секторе. Необходима плеяда новых руководителей: ведь странно надеяться, что старые кадры будут отвечать на новые вызовы по-новому.

F: А в Нацбанке есть застойные явления?

– Не могу сказать. Председатели финансового регулятора меняются примерно раз в 5 лет. Нынешний председатель Кайрат Келимбетов делает работу, которую необходимо было делать гораздо раньше и немного иначе, тогда бы последствия были другие. Мне нравится, что в НБРК пришли молодые люди с хорошим образованием и гражданской позицией. Насколько они профессионально подготовлены для регулирования финсектора - покажет время. Но я сторонник того, чтобы деятельность государственных менеджеров оценивали по тем же правилам, что и корпоративных: нужно смотреть на их результаты, ключевые показатели, кто чего добился именно в свете заявленных целей.

«Для меня новость, что HSBC уходит из Казахстана, – это тревожный показатель»

F: По вашему мнению, кроме «перезагрузки кадров», в чем еще нуждается финансовый сектор?

– Его нужно консолидировать более технологично, чем это мы наблюдаем сейчас. Имеет смысл сделать структурирование рынка в соответствии с полученными уроками и задачами страны на следующие 20-30 лет. Например, привлечение и управление сбережениями населения, которые гарантированы государством, могли бы делать только сберегательные банки. Строгие критерии регулирования и развития здесь имели бы долгосрочный и социальный характер. Именно эти кредитные организации за счет недорогого и гарантированного стабильного фондирования могли бы участвовать в финансировании больших государственных программ развития, включая жилищное строительство, создание инфраструктуры, стратегические отрасли.

Специализированные банки (ипотечные, лизинговые, факторинговые, небольшие нишевые банки, микрокредитные организации и т.д.), не имеющие государственных гарантий, могли бы выполнять очень четкие отраслевые и региональные задачи, обладая глубокой соответствующей экспертизой. Нишу между ними могут заполнить универсальные коммерческие банки, ставящие перед собой задачи по максимизации прибыли, но без государственных гарантий по своим обязательствам.

Не думаю, что 10 универсальных банков хватит для обслуживания экономики Казахстана, если задачей стоит качественная ее диверсификация. Также нужно понять роль и место ЕНПФ, биржи, брокерских компаний, инвестбанков, компаний по управлению активами.

Для меня новость, что HSBC уходит из Казахстана, даже если он это делает в соответствии со своим глобальным решением, – это тревожный показатель. Значит, мы попали в список тех стран, которые не привлекательны для них. Получается диссонанс: планируем войти в «тридцатку» самых конкурентоспособных стран мира, но при этом становимся непривлекательны для HSBC. Хотя они даже 2008-2010 были очень серьезно настроены по отношению к Казахстану.

F: Когда в этой сфере ситуация изменится?

– Как только банки перестанут обслуживать инвестпроекты своих бенефициаров и как только государство перестанет обслуживать банковские нужды, которые были сформированы в результате ошибок предыдущих лет, - ситуация сразу станет лучше. Важно, чтобы не было конфликта интересов между акционерами финансовой организации и самой организацией, чтобы банки создавались как ключевой проект, как дело жизни акционера, но не как источник фондирования собственных проектов. В противном случае мы видим, что банки обременены неработающими кредитами, а владельцы и управляющие чувствуют себя неплохо. Получается, положительные доходы они смогли себе капитализировать, а все риски, неудачи остались в банках. Можно было бы на это махнуть рукой, но ведь отвечает за эти проблемы вся страна.

Окончание следует.

*Справка: Forbes.kz уже сообщал, что в 2011 Казкоммерцбанк в судебном порядке предъявил претензии к RESMI за кредит «7’Я» и требования, которые во много раз превысили размер гарантии, предоставленной группой компаний. С того момента началось длительное судебное разбирательство. Точку в деле поставил городской суд Астаны в феврале 2014: столичная Фемида утвердила соглашение по уступке прав требований. Компания Retail Management, являющаяся одним из залогодателей проекта «7’Я», приобрела у Казкоммерцбанка право требований по данному кредиту. RESMI исполнила свои обязательства по выданной гарантии.

 

forbes.kz